ЛУНА И СМЕРТЬ

СЮИТА ДЛЯ ТРЕПЕТНОГО ГОЛОСА, ГИТАРЫ, ДВУХ СКРИПОК, КАСТАНЬЕТ, КСИЛОФОНА И КОНТРАБАСА

Театр лишен таинства, частная жизнь актеров в маленьком городке становится всеобщим достоянием. Впрочем, так же как и информация о том, как нелегко проявить актерское дарование, когда главные роли в премьерных спектаклях достаются одним и тем же. Ведь на сцене зрителю хочется видеть само творчество, а не «муки», в которых оно должно рождаться и, увы, не всегда рождается.

Кризисная ситуация неминуема для любого творческого коллектива. Глоток свежего воздуха, как считают в нашем театре, это гастроли.

Постановка с приезжим режиссером, введение в репертуар неизбитых пьес, ориентированных на подростков – очень хорошо, но достаточно ли? Неужто и впрямь оскудела талантами земля Саровская и только заезжие знаменитости в состоянии изменить ситуацию?

Надежду на то, что у любимого нами театра все же есть будущее, неожиданно подарила совершенно «нетеатральная» по своей утонченности, поэтичности постановка по произведениям Гарсиа Лорки. Главный исполнитель и автор музыки – молодой актер театра Роман Сванидзе.

Пожалуй, Гарсиа Лорка мог бы сказать о судьбе своих произведений то же, что с лукавой гордостью написал своему отцу Моцарт: «Знатоки получают настоящее удовлетворение, но незнатоки остаются довольны, сами не ведаю почему».

«Сюита…» потрясает, затрагивает умолкнувшие струнки души. Слушая по-детски чистые и непосредственные стихи Г. Лорки, представляешь, как обнимают тебя маленькие ручонки веселого непоседы и щедро дарят «луну-апельсин». В этой поэтической и музыкальной стране-сказке «комар идет огромный, фиолетового цвета», и маленький мальчик ищет свой голос, «спрятанный принцем-кузнечиком».

Гарсиа Лорку называли Моцартом испанской поэзии. По земле он ступал радостно. В памяти современников остался юношей. До последних дней в его облике сохранялось что-то неуловимо студенческое, да и единственный пост, который он в своей жизни занимал, был пост директора передвижного студенческого театра «Ла Баррака».

Трудно было представить его стареющим и невозможно – мертвым, вспоминали о нем его друзья, вспоминали о нем его друзья. Однажды он сказал, что вся его жизнь и творчество – борьба со смертью.

Спектакль-сюита «Луна и смерть» – что-то необычное для нашего театра, настолько редкое как какая-нибудь южная экзотическая птица, жар-птица. Кажется чудом, как она сюда залетела.

Поражаешься не только чувству ритма, но и манере пения. Культура канте хондо (сольное пение) на андалузской земле насчитывает не одну сотню лет, и она никогда не выходила за пределы испанского юга. Канте хондо невозможно имитировать, ему невозможно научиться. Петь «глубоким пением» учатся с детства, также как учатся говорить.

Монотонный плач гитары с медленным нарастанием ритма и тревожными диссонансами, прерывистая мелодия, полная задыхающихся пауз… И скрипки с чистейшими женскими голосами, строгий, уверенный, мужественный звук контрабаса… Непременные кастаньеты и, как капли дождя, точные звуки ксилофона. Все это создает особое состояние, близкое к экстазу.

Невозможно понять, откуда у этого молодого актера, придумавшего «Сюиту» столько чувств, такая грусть и темперамент испанца! Когда и как он смог познать и полюбить эти стихи и необычайное по своей красоте пение? Трудно объяснить. Понятно лишь одно, что Роману Сванидзе удалось зацепить душу «незнатока» поэзии Г. Лорки и заставить полюбить ее.

В спектакле все необычно. Малая сцена оформлена скромно, без театральных излишеств. В подсветке в форме луны живут настроения и герои стихов Лорки…

Моряк из дальнего моря

Привез в своем сердце рыбку

Теперь она бороздит

Глубины его зрачков

Над берегом черные луны,

И море – в агатовом свете.

Вдогонку мне плачут и плачут

Мои нерожденные дети.

«Отец, не бросай нас, останься» —

У младшего сложены руки…

Тук-тук…

Кто бы мог

Постучать на мой порог?

– Я – осенняя тоска.

– Что ты просишь?

– Смоль виска.

– Не отдам я, спрячь суму!

– Не отдашь? Сама возьму…

Б. Нехорошева

г. «городской курьер», 1996 г., № 11